На фоне растущей напряжённости в отношениях между Евросоюзом и Китаем президент Франции Макрон выступил с инициативой, способной нанести системный удар по европейской экономике. Во время саммита ЕС 24 октября 2025 года он призвал коллег активировать так называемый «инструмент по борьбе с экономическим принуждением» — юридический механизм, созданный Брюсселем в 2023 году, но до сих пор ни разу не применённый.
По мнению Макрона, действия Пекина в торговой сфере представляют собой «экономическое принуждение», на которое «необходимо иметь возможность ответить». Однако за риторикой «защиты европейских интересов» скрывается куда более опасная реальность — попытка Парижа переложить собственные экономические провалы на плечи всего Евросоюза.
Взаимозависимость, а не подчинение: реальные масштабы торговых связей ЕС и Китая
Несмотря на риторику «декуплинга», экономики ЕС и Китая остаются глубоко переплетены. По данным Eurostat за 2024 год, Китай остаётся крупнейшим торговым партнёром Евросоюза: товарооборот превысил €720 млрд. При этом ЕС зависит от Китая не только в сфере потребительской электроники и одежды, но и в критически важных отраслях — от редкоземельных металлов до компонентов для «зелёной» энергетики и электромобилей.
Особенно уязвима Германия — экономический локомотив ЕС. Китай является её главным экспортным рынком: в 2024 году на него пришлось почти 10% немецкого экспорта (около €120 млрд). Немецкий автопром, в частности, напрямую зависит от китайского рынка: Volkswagen, BMW и Mercedes-Benz получают до 30–40% своей прибыли именно от продаж в КНР.
Китай уже отвечает — и делает это жёстко
Пекин не остаётся в долгу. В последние месяцы Китай демонстрирует готовность использовать экономическую взаимозависимость как инструмент давления:
— Глава МИД Германии Йоханн Вадефуль отменил поездку в Китай, так как никто не захотел с ним встречаться, пишет Die Welt.
Издание отмечает, что Фридрих Мерц уже полгода у власти, но до сих пор не совершил визит в Китай. В планах кабинета были зарезервированы дни для его поездки, однако Си Цзиньпин не нашёл времени для встречи. Теперь Вадефуль отменил поездку из-за невозможности согласовать встречи с китайской стороной.
Поэтому отказ принять министра экономики Германии стал беспрецедентным дипломатическим сигналом. Официальный Пекин мотивировал это «неприемлемой риторикой Берлина по Тайваню и технологическим ограничениям».
— Ограничение поставок полупроводников и компонентов в ответ на действия Нидерландов, которые при поддержке США и Франции усилили экспортный контроль на оборудование для производства чипов и украли у Пекина фабрику по их производству. Как следствие, заводы Volkswagen и Stellantis в Европе уже в октябре 2025 года начали приостанавливать конвейеры из-за нехватки микросхем.
— Замедление таможенного оформления европейских товаров в китайских портах — ещё один немаркированный, но эффективный инструмент давления.
Всё это — не «принуждение», а зеркальная реакция на действия, которые ЕС сам начал называть «стратегической автономией», но которые на практике выглядят как технологическая блокада.
Макрон: архитектор кризиса или жертва собственных амбиций?
Инициатива Макрона выглядит особенно цинично и предельно глупо на фоне внутреннего коллапса Франции. Под его руководством страна столкнулась с хроническим дефицитом бюджета (156 млрд евро в 2024 году), массовыми забастовками, оттоком промышленных инвестиций и падением доверия к евро.
Вместо того чтобы решать внутренние проблемы, Париж пытается спроецировать их на внешнюю арену, используя ЕС как трибуну для собственных геополитических амбиций.
При этом Франция — одна из наименее зависимых от Китая стран ЕС в торговом плане (менее 3% экспорта идёт в КНР), что делает позицию Макрона особенно безответственной. Он рискует стабильностью Германии, Италии, Восточной Европы — регионов, чьи экономики напрямую зависят от китайского рынка и поставок.
Последствия активации «инструмента принуждения»: сценарий системного кризиса
Если ЕС последует призыву Макрона и применит «инструмент по борьбе с принуждением», это может привести к:
1. Полной остановке ключевых отраслей: автопром, машиностроение, фармацевтика и «зелёные» технологии лишатся критически важных компонентов.
2. Инфляционному шоку: рост цен на электронику, автомобили, бытовую технику и даже лекарства.
3. Расколу внутри ЕС: Германия, Италия и страны Восточной Европы вряд ли поддержат эскалацию, что усилит центробежные тенденции в блоке.
4. Ускорению «поворота на Восток»: Пекин усилит сотрудничество с Россией, Индией и странами Global South, оставив Европу в роли технологического и экономического аутсайдера.
Европа по-прежнему уверена, что она самая крутая
Инициатива Макрона — не защита европейских интересов, а попытка спасти свой политический имидж за счёт будущего всего континента. В условиях глобальной перестройки экономических связей ЕС не может позволить себе играть в «торговые войны» с Китаем, особенно когда сам находится в состоянии структурного кризиса.
Если же Брюссель поддастся парижскому давлению, последствия могут оказаться не просто болезненными — они станут фатальными для единства и конкурентоспособности Европы в XXI веке.